Мы действовали без суеты и спешки, но не теряя ни минуты. Три сотни злыдней поместились в длинный клубный лимузин, правда, сидели они там друг у друга на головах, но никто не жаловался, их немного отвлекло содержимое бара. Я с Колей и законником сели в машину Джоконды.

– Ты молодец, бамбина, я впечатлена.

– Хватит мне на сегодня комплиментов, – воспользовавшись своим высоким положением, я оккупировала переднее пассажирское сиденье.

Сирена пожала плечами:

– Интересно, каким образом из глупой девчонки, случайно угодившей в чужие интриги, ты успела вырасти настоящей королевой?

Мы немножко помолчали, думая о своем. Джоконда вела аккуратно, но уверенно. Я пообещала себе, что тоже научусь.

В нашей реальности переход Третьего дома выглядел обычно. То есть – никак. Обычные заброшенные склады в излучине Смородины.

– Здесь раньше яхт-клуб был, – сверившись с чем-то на мониторе компьютера, сообщил Коля. – Кстати, он выставляется на аукцион, мы можем попробовать его купить, чтоб не морочиться потом с арендой.

– Были бы деньги, можно было бы.

– Лепреконская диаспора хочет выступить инвестором. Если ты согласишься, деньги будут.

– С чего такая щедрость?

– Даша, все прекрасно понимают, что, не поддержав тебя, можно распрощаться с этим прекрасным миром.

– Хорошо, подготовь документы. Только, Коллахан, без обид, я покажу их независимым юристам.

– Я твой человек, Дарья, но если ты считаешь, что нужно перепроверить…

Он, кажется, обиделся, но утешать его времени не было. Да и какие утешения в деловых вопросах? Все нормально – пообижается и перестанет.

– Я проконсультирую вас, – вступил законник. – Независимей меня трудно кого-нибудь представить.

Лимузин припарковался неподалеку, из него как горошины посыпались злыдни.

– Прекрасно, – я вышла из машины. – Джоконда, теперь твой ход.

– Что делать?

– Призыв? Ты же сирена, твои сородичи должны откликнуться.

Она вскинула голову и издала горловую пронзительную трель, от которой с ветвей ближайшего перелеска осыпался иней. Дальнее эхо ответило ей. Звук приближался, становился еще пронзительнее, потом пейзаж вздрогнул, поплыл и мы смогли увидеть то, что раньше было скрыто. На этом уровне реальность выглядела на пару десятков градусов теплее, воду не покрывала корка льда, а пологий берег зеленел яркой травкой.

– Представьтесь!

Из воды на нас грозно смотрел зеленоволосый красавец, у него был такой мощный торс, что я, сглотнув, запретила себе считать вслух кубики пресса. Красавец грозил трезубцем. Я покосилась на Джоконду, та смотрела на нашего собеседника выпученными глазами. Коле это, кажется, не нравилось. На травку за нашей спиной высыпали злыдни.

– Ниче се – боров, небось, одними шпротами питается.

– Рыбьим молоком, – тоненьким голосом выступил следующий эксперт. – Мне дед рассказывал.

– Нет, шпротами! У меня тоже дед был и еще похлеще твоего!

– Я – леди Сирин, – говорила я громко, перекрывая шум зарождающейся драки. – Я леди Третьего дома и должна срочно переговорить с Владыкой Вод.

– Его здесь нет, – красавец повел трезубцем и чуть высунулся из воды, демонстрируя плотную лазурную чешую, ниже пояса у него был хвост.

– Я знаю, но у вас должно быть какое-то средство с ним связаться, сделайте это.

Русал, то есть сирен… (черт, как же называются сирены мужского рода?) никак на мою просьбу-требование не среагировал. Отвернувшись, он плашмя бросился воду и заработал хвостом, держа вниз по течению.

– Раковину у него на шее видела? – сладким голоском спросила Джоконда. – Если это не средство связи, можешь меня отшлепать.

Невесомая шубка полетела в траву. Тонкие пальчики сирены начали сражаться с пуговицами блузки.

– Ты меня, Коля, подстрахуй, если уж совсем дурой стану, – тем же карамельным голосом продолжила Джоконда. – А если не вернусь, значит, не поминайте лихом. Буду дура дурой этому рыбо-мачо икру метать.

Джоконда разбежалась и ухнула в воду.

– Я против, – вдруг сказал Коля.

Сирена хрустально рассмеялась, вода вокруг нее пошла бурунами:

– Если вернусь, женишься на мне?

Голубые глаза Джоконды уже застила пелена сирениного безумия, но девушка держалась, желая услышать ответ.

Я пнула лепрекона под колено, он охнул и проорал:

– Женюсь! Сегодня же! Слышишь? Возвращайся!

Сирена уже преследовала своего сородича, ее лазурный хвост поблескивал в лучах солнца, когда оказывался над водой.

Подумаешь, какая фифа! Я прицелилась пнуть лепрекона вторично. Девушка-красавица его умолять должна?

– Бамби-и-на! – донесся от реки звонкий голосок. – Держи!

Я едва успела подставить руки как в них упала большая шипастая раковина – стромбус.

– И что мне с ней теперь делать?

– Придумай что-нибудь! – расхохоталась Джоконда и заплескалась на мелководье.

Коля побежал к ней, размахивая шубой на манер испанского тореадора. С другой стороны заходил сирен, потрясая трезубцем. Злыдни, для которых слово «набедокурить» являлось синонимом выражения «хорошо проводить время» деловито зашлепали по воде готовясь к драке. Цирк какой-то, честное слово. Я отвернулась, воровато посмотрела по сторонам, никто ли не подглядывает, и поднесла раковину к губам:

– Ало, Владыка Вод? Вы меня слышите? Это я, Даша.

По закону подлости, раковина задрожала и мой осторожный шепот, усиленный раз в пятьдесят, разнесся над водой:

– Даша-а-а-а!

Народ замер повернулся в мою сторону, удивленно глядя на раскрасневшуюся от стыда королевишну. Черт!

– Даша? – едва слышно зажурчало из раковины, я поднесла «трубку» к уху.

– Здравствуйте…

Чувствовала я себя преотвратно – нелепо и жалко.

– Знаю, знаю, по какому поводу ты ко мне обратиться пожелала. Ну что тебе на это скажу – дерзай, на всяческую мою поддержку можешь рассчитывать.

Владыка Вод был дружелюбен и лаконичен. Взяв с меня обещание не позорить почетное звание леди Третьего дома ни при каких обстоятельствах, он сразу приступил к делу:

– С нашей стороны я дозор оставлю, чтоб твои хуманы ко мне не лезли.

– Они не хуманы ни разу, – почти обиделась я. – И не будут они вам докучать.

– Это ты сейчас так думаешь, а обживутся, начнут перебегать, за моими сиренками подглядывать.

– А как вам удалось так быстро популяцию восстановить? – полюбопытствовала я. – Видели мы вашего стражника, и не скажешь, что ему полгода максимум.